8 апреля. Состоялся монашеский постриг будущей настоятельницы Владычнего монастыря.
Игумения Алексия. В 1995 году на этот день пришлось празднование Похвалы Пресвятой Богородицы, престольного праздника Высоцкого монастыря. Божественную литургию в Покровском храме обители совершал митрополит Ювеналий. Мой постриг должен был состояться после всенощного бдения в Ильинском храме, где я несколько лет назад приняла таинство Крещения.
Постриг для монаха – это смерть для мiра, рождение в новую жизнь с новым именем. Когда я покидала первый монастырь, сокелейница Елена вручила мне книгу с просьбой открыть ее в день пострига. Оказалось, что на подарке была надпись «Ирине в день смерти», действительно, 8 апреля было последним днем, когда я носила имя Ирина, данное мне при рождении.
День тянулся мучительно долго, наконец, началось всенощное бдение. На службе последний раз пелось «Покаяния отверзи ми двери», что как нельзя лучше подходило для моего духовного состояния. В конце всенощной я прошла в крестильный храм, одела срачицу и стала ждать, когда меня позовут. Надо сказать, что перед началом службы отец Иосиф обсуждал со мной вопрос, к постригу меня поведут или надо будет ползти? Архимандрит хотел, чтобы меня вели, а мне хотелось ползти, «ведь это так по-монашески» – думала я. Но Господь не допустил перед постригом моего непослушания. Возможно, из-за тесноты в храме меня вовремя не позвали, и когда я вышла из крестильного храма, уже начали третий раз петь тропарь «Объятия Отча». Ползти было некогда.
К постригу меня вели настоятельница Новодевичьего монастыря игумения Серафима и монахиня того же монастыря Елисавета. Обе матушки были маленького роста, мантии на них были обычные, а не длинные постригальные. Когда я лежала перед амвоном, они прикрывали меня своими мантиями. Но на мой рост не хватило длины их мантий! Во время пострига я почти не волновалась, но в момент, когда в третий раз нужно было брать ножницы с Евангелия, произошло небольшое искушение: у меня едва хватило сил дотянуться до ножниц, т.к. я испытывала сопротивление, как будто рука проходила сквозь вязкую среду, а не через воздух. Потом я просматривала видеозапись пострига и ничего подобного не заметила. Значит, все эти физические ощущения были духовного происхождения!
После окончания проповеди и поздравлений я осталась читать Псалтырь. Удивительно, что на иконостасе крестильного храма, где мне предстояло провести ночь, были написаны иконы Божией Матери «Неупиваемая чаша» и преподобного Варлаама Серпуховского. Небесные покровители Владычнего монастыря встречали меня после пострига и, конечно, помогали мне. Хоть я и была в храме одна, мне совсем не было страшно. От входа меня отделяло три двери, коридор и притвор. Когда я слышала какие-то шумы и посторонние звуки, то не воспринимала их как бесовские страхования, но на всякий случай начинала громче читать Псалтирь, чтобы ничего не слышать. На следующий день я узнала, что митрополит перед отъездом хотел еще раз благословить меня, но до меня не достучались.
23 апреля. Пасха.
Монахиня Васса. В этот день собрались вместе те прихожанки Высоцкой обители, которые планировали поступить во Владычний монастырь. Все мы не один год знали друг друга, вместе трудились на послушаниях, а некоторые пели на клиросе. Вместе с матушкой Алексией мы были на ночном Пасхальном Богослужении в мужском монастыре, а разговлялись дома у Ольги Артамоновой. Ее родной брат через год стал священником во Владычнем монастыре. Запомнилось, как на рассвете мы поднимались на 14-ый этаж соседнего дома, чтобы увидеть, как играет солнце. Город еще спал, день был ясный-ясный. Пока терпели глаза, мы смотрели на играющее пасхальное солнышко. Так не хотелось спускаться вниз, благодать просто переполняла души, казалось, будто мы должны спуститься с неба на землю.
О предстоящих трудах и трудностях никто не думал.
Игумения Алексия. Новоначальному и христианину, и монаху все дается легко, Божия благодать помогает ему во всех делах, «водит его за руку», как мать, обучающая свое дитя ходить. Но обязательно наступает момент, когда понадобится сделать самостоятельный шаг, и тут без шишек и синяков не обойтись. Человеку начинает казаться, что благодать отступила от него, «вылезают» все внутренние проблемы, всё дается с великим трудом. На самом деле Господь просто обучает нас и проверяет наше произволение к добру, как мать, которая отпускает руку ребенка и зовет его к себе, чтобы он сделал свои первые самостоятельные шаги.
Без помогающей и все покрывающей благодати невозможно было прожить первые самые трудные годы возрождения монастыря.
26 апреля. Найдена родственница последней игумении.
Игумения Алексия. В этот день я поехала в Епархиальное управление, чтобы отвезти документы, необходимые для открытия монастыря. Заодно я решила зайти поздравить с Пасхой игумению Серафиму. Матушка тепло приняла меня, мы попили кофе, и я стала собираться в обратный путь. Неожиданно сообщили, что через час приедет хор из храма свт. Николая в Клениках и м. Серафима предложила мне остаться. Про себя я подумала, что не хочу тратить время, и, вообще, меня этот хор не интересует. Несмотря на такие мысли, я почему-то осталась. Я продолжала сидеть в кабинете у матушки игумении, к ней периодически заходили люди, она давала указания по работе, а я все сидела и думала: «Зачем я здесь сижу?» И продолжала сидеть. Наконец пришел хор. Матушка представила меня певчим, назвала монастырь, где я буду настоятельницей. Вдруг между хористами раздался возглас удивления: «Ах! Среди наших прихожан есть родственница последней настоятельницы Владычнего монастыря игумении Валентины Нина Георгиевна Невежина. Мы обязательно скажем ей, что открывают Владычнюю обитель.»
Как промыслительна оказалась моя поездка. Эта встреча соединила разорванную революцией духовную преемственность поколений, протянула незримую нить между прошлым и настоящим монастыря.
5 мая. Решением Священного Синода открыт Введенский Владычний женский монастырь в городе Серпухове. Настоятельницей назначена монахиня Алексия (Петрова).
7 мая. Поездка в Успенский собор Кремля на Патриаршую службу.
Прихожанка Высоцкого монастыря Марина привезла для матушки Алексии и будущих насельниц несколько пригласительных билетов на патриаршую службу в день святых жен-мироносиц в Успенский собор Кремля. Получив благословение архимандрита Иосифа, сестры поехали в Москву. Все впервые видели Патриарха и впервые были на таком Богослужении. По окончании литургии, когда Святейший выходил из храма, матушка Алексия пробралась через охрану, взяла благословение у Патриарха и спросила: «Открыли ли Введенский Владычний женский монастырь в Серпухове?» В ответ она услышала долгожданное «Да».
Игумения Алексия. Дата заседания Священного Синода, на котором должны были принять решение об открытии монастыря, мне не была известна. Архимандрит Иосиф ничего не говорил по этому поводу. Поэтому я не удержалась, чтобы побыстрее узнать волновавший меня вопрос.
24 мая. Новоселье.
На момент открытия весь монастырь лежал в руинах. Уцелевшие здания не имели ни крыш, ни окон, ни дверей, ни перекрытий. Образно выражаясь, можно было снимать Сталинградскую битву без декораций. К тому же вся территория была завалена мусором и покрыта зарослями деревьев. Многие горожане приезжали сюда на пикники как в лес.
Недалеко от входа в монастырь стояло деревянное двухэтажное здание, построенное в 1938 году. На бумаге оно уже было списано как аварийное: крыша протекала, не было ни отопления, ни канализации, ни водопровода. Электричеством нельзя было пользоваться, т.к. все провода были срезаны. В довершении всего западная стена в двух местах грозила рухнуть. Но зато был газ! В одном подъезде располагалась реставрационная фирма «Владычная слобода», а в другом – столярный цех.
Вот такая безрадостная картина предстала глазам монахини Алексии. Но унывать было некогда, надо было налаживать быт.
Игумения Алексия. В первую очередь расчистили от мусора одну комнату на втором этаже, провели свет. О люстрах тогда и речи не шло, единственная лампочка включалась и выключалась путем вкручивания-выкручивания, т.к. выключателя не было. Военное училище пожертвовало нам пять солдатских кроватей, а также пять матрасов, подушек и одеял. Кое-что из посуды принесли прихожане Ильинского храма. Все было готово к новоселью.
В этот день пришли о. Владимир Зотов, Саша Голубев (ныне о. Александр), Алла Гришкина, Ольга Соколова, Ирина Ерохина. Подробностей новоселья в памяти не осталось, мы просто беседовали о возрождении монастыря и о духовной жизни.
Монахиня Васса. Про новоселье я не знала, потому что была на работе. В субботу 27 мая пришла в Высоцкий монастырь, а матушки и Аллы на службе нет. Спросила, где они, мне ответили, что уже живут в монастыре. Мне даже стало немного обидно – я так ждала открытия, а мне ничего не сказали, и я почти бегом побежала во Владычний. Накануне я пекла булочки, пока делала, все время думала: «Зачем я их пеку?» Оказалось – для сестер. Когда вошла в ворота монастыря, радость охватила душу: «Вот мой дом». Где бы я раньше ни жила, было ощущение неудовлетворенности и временности пребывания. Наконец-то я почувствовало, что обрела свой дом.
Даже через много лет, когда я вспоминаю это чувство радости, то всякая хандра сразу проходит.
Игумения Алексия. Первыми насельницами были Алла Гришкина и я, потом стали приходить и другие сестры. Поначалу все жили в одной комнате. Рядом на кухне столярный цех сушил доски, включив у газовой плиты все конфорки и духовку. Пришлось срочно ставить столяров «на место» и приучать их к тому, что не они хозяева в монастыре.
Через несколько дней выселили из дома фирму «Владычная слобода». Все освобожденные этой организацией комнаты были обклеены картинками из журнала «Огонек». Во время уборки мы стали снимать со стен эти репродукции и обнаружили, что на обратной стороне одной из них напечатана икона свт. Алексия! Мы вставили ее в рамочку и повесили на стену. Так мы обрели первый образ святителя, шесть с половиной веков назад благословившего основать эту обитель.
Монахиня Васса. Каждая новая отремонтированная келья, новая лампада или пожертвованная икона казались чудом. Помню, нам подарили две бочки краски – розовую и зеленую. Мы покрасили ими сан. узел и коридор: низ был зеленый в розовый горошек, а верх – розовый в зеленый горошек. По сравнению с окружающей разрухой это казалось так красиво. Корпус сразу преобразился.
Какая тогда была радость!
Игумения Алексия. Новоселье состоялось. Нужно было налаживать быт, начинать реставрацию, а денег не было совсем. На помощь пришел отец Владимир Зотов. У батюшки были знакомые распространители православной литературы, и он договорился с ними, чтобы Владычному монастырю отпустили книги в кредит. Сестры стали реализовывать книги возле Ильинского храма, на вокзале и возле военного училища. Так появился наш первый весьма скромный доход.
По ходатайству того же батюшки монахиня Вера, бухгалтер Свято-Данилова монастыря, пожертвовала нам годовой комплект миней.
* * *
Через два дня после появления в монастыре первых насельниц в обитель заехали паломники из города Тарусы. Матушка рассказала им об истории древнего монастыря и спросила, не сможет ли кто пожертвовать козочек. Через некоторое время тарусяне привезли в монастырь двух молоденьких козочек – черную и белую. Их назвали Ночка и Белка.
* * *
Священник Игорь Хромов. Когда я первый раз приехал в монастырь, он еще был незаметен: не было на храмах ни куполов, ни крестов. Сестры только поселились в обители. Я тогда еще не был священником. В монастырь мы приехали с племянником на велосипедах, особо никуда не лазали: ни по стенам, ни по храмам, а стояли на одном месте. Я читал молитву «Богородице Дево, радуйся». Душа ощущала, что это место наполнено благодатью, кругом было спокойствие, мир. Кажется, ну что особенного мы делали – просто молились, но душа чувствовала присутствие в монастыре какой-то духовной силы. Мы ничего не говорили, и, как бы удерживаемые этой силой, некоторое время стояли на одном месте.
Игумения Алексия. Первое время, когда я сама проводила экскурсии по монастырю, я всегда говорила, что руины наши очень благодатные. Кому дано было это почувствовать, того не ужасала царившая вокруг разруха. А кто не ощущал благодати, у того появлялось гнетущее чувство, и человек буквально убегал с территории монастыря.
* * *
В течение лета для пополнения средств монастыря сестры и прихожане периодически ездили в Москву с кружкой для сбора пожертвований. Запомнился рассказ Аллы Гришкиной и Ольги Соколовой о подобной поездке вместе с паломницей Ниной. Эта раба Божия занималась тем, что собирала пожертвования на свой приходской храм, она была «профессионалом» в этом деле.
Местом для сбора выбрали Лужники. Встали с кружкой возле касс. Когда сестры пели что-либо духовное, пожертвования подавали, но вяло. Когда сестры молчали – вообще ничего не жертвовали. Но когда начинали петь «Многая лета» вместе с Ниной на ее мотив, то жертвователей становилось так много, что люди не успевали проталкивать деньги в щель кружки.
* * *
Священник Игорь Хромов. Первое время я с моими верующими, семейными друзьями приходил в монастырь потрудиться, чтобы помочь матушке и сестрам. Помощниками были: я, мой сослуживец Николай, матушкин одноклассник Олег и Сергей прапорщик. Мы все были знакомы по Высоцкому монастырю. Когда у нас было свободное время, мы собирались к определенному часу, приходили в монастырь, подходили к матушке настоятельнице и просили, чтобы нам дали что-нибудь поделать. Матушка Алексия нам давала различные послушания, например, пилить бревна. В монастыре были свалены старые очень большие липы, и вот пилой-двухручкой мы пилили деревья и складывали их рядом с Георгиевским храмом. Потом очищали сверху Алексиевский храм и Введенский собор. Куполов и крыш на храмах еще не было, на сводах росли деревья, было много мусора, вот мы и вычищали этот мусор, рубили деревья, чтобы строителям потом было меньше работы.
* * *
Криницына Елена (ныне монахиня Ксения). 28 мая я с сестрой первый раз пришла во Владычный монастырь. Утром мы были на службе в Высоцком монастыре и увидели там женщину с ящиком для пожертвований на женский монастырь, она и рассказала, как добраться до Владычнего. Первой мы увидели монахиню Алексию, но даже не подумали, что это настоятельница, потому что она была очень молоденькая. Матушка водила нас по развалинам монастыря, мы заходили в Алексиевский храм, где должны были вскоре проходить Богослужения. Юля рассказала, что первый раз видела матушку весной в Москве возле Новодевичьего монастыря и почему-то пошла за ней следом в метро.
Нас накормили сытным обедом. Я, несмотря на больной кишечник, съела все, что подали. Освященная пища благотворно повлияла на меня, и я исцелилась.
Мы были поражены видом кротких спокойных девушек в светлых платочках, казалось, что мы перенеслись на несколько веков назад.
Криницына Юля. После первого своего посещения Владычного монастыря 28 мая 1995 года я почему-то ничего не запомнила из внешнего вида монастырских зданий. В голове отложился только общий образ сплошных руин и разбросанного кругом битого кирпича. Уже позже, при повторных визитах в монастырь, я удивлялась, как я не увидела Введенский собор, Георгиевский храм, корпуса, ведь стены-то стоят, пусть обшарпанные и частично разрушенные, но ясно же видные! Может быть, первое впечатление от увиденной разрухи ввело меня тогда в шок, и я не могла реально оценивать обстановку.
В августе 1995 года я три недели пожила в обители в качестве трудницы. Это было удивительное время, оставившее в моей памяти приятные воспоминания. Я будто бы окунулась в прекрасный мир, дышащий стариной и благочестием, находящийся, казалось бы, совсем недалеко от «мира» житейского, всего лишь за монастырскими стенами, но, однако, такой далёкий от его суеты и жестокости.
Разрушенный вид монастырских построек хоть и нагонял тоску и недоумение, но в то же время вызывал интерес к устройству этих старинных зданий. Было очень любопытно лазить по развалинам, по разрушенным стенам корпусов, изучать помещения, потайные ходы и хранилища Георгиевского храма.
Воображению не было предела: можно было представлять, как всё выглядело несколько веков назад. Интересно было также вычислять, где всё-таки находился вход в подземный туннель, связывающий Владычный монастырь с Высоцким и с Соборной горой.
Территория монастыря была тогда сплошь поросшая молодым канадским клёном. Мы с сестрами вырубали этот сорняк и сносили на сжигание. Разбирали залежи битого кирпича, шифера, камней и мусора. Этим можно было заниматься до бесконечности — кто-то сказал, что тут полутораметровый слой этого «добра».
Однажды, разбирая битый кирпич, я подняла с земли камушек. Он показался мне что-то уж слишком лёгким. Разглядев его, я с ужасом поняла, что это — кусок кости. И тут мне сказали, что на этом месте были могилы, которые так же, как и здания, подверглись акту вандализма. Мне стало жутко: я впервые держала в руках человеческую кость. Со временем я привыкла к этому и уже спокойно, абсолютно без брезгливости, собирала на земле эти кости и относила в вырытую специально для них общую могилу. Впоследствии, когда все косточки на монастырской земле были собраны, эту могилу зарыли и установили возле неё крест.
* * *
Весь Серпухов готовился к приезду Патриарха 25 сентября. Администрация города оказывала помощь в реставрации храмов, которые должен был посетить Святейший. Постоянно проходили заседания для координации работ по подготовке встречи.
Игумения Алексия. Впервые попав на такое мероприятие, я ожидала, что администрация окажет конкретную помощь. Помню, как в начале заседания докладывал архимандрит Иосиф. Он говорил о проделанной работе, а затем обозначал нерешенные проблемы. Аналогично выступал настоятель Всехсвятского храма. Когда очередь дошла до меня, глава города Адушев Николай Алексеевич спросил только о том, как обстоят дела с документацией по передаче монастыря. А ведь у нас было столько проблем! Я так расстроилась, что у меня на глазах появились слезы. Заметив это, Николай Алексеевич поручил Крюковой Галине Федоровне шефствовать над монастырем. На этом и закончилась помощь администрации города.
Вспоминается еще один показательный случай. Во время посещения монастыря главой города я показала ему аварийную стену нашего бревенчатого келейного корпуса и высказала опасение, что она может упасть. На это Н. А. Адушев ответил: «Не упадет.» По его слову стена, действительно, простояла еще несколько лет. Когда ее разобрали, чтобы заменить на кирпичную, то выяснилось, что вся нагрузка лежала на межкомнатных перегородках. А эта стена ничего не держала, хотя формально и считалась «несущей».
2 июня. День памяти святителя Алексия, престольный праздник обители.
В день первого тезоименитства монахини Алексии архимандрит Иосиф подарил ей икону Божией Матери с предстоящими преподобными Антонием и Феодосием Печерскими, а также частицы мощей преп. Моисея Угрина и преп. Кирилла и Марии Радонежских.
Монахиня Васса. В этот день было первое чудо святителя Алексия в нашем монастыре. Мы носили ведрами песок в Алексиевский храм, чтобы потом можно было сделать пол для проведения служб. Все очень старались и торопились, но перед нами была еще куча песка, а день уже шел к концу. Вдруг к храму подошла группа курсантов, они хотели услышать рассказ об истории монастыря. Когда закончилась экскурсия, матушка попросила ребят занести в храм хоть по одному ведерку песка. Они с радостью согласились, и через полчаса весь песок уже был в храме.
Если бы не эта неожиданная помощь, то сестрам пришлось бы трудиться еще целый день, а первый молебен состоялся бы позже.
11 июня. Троица. Первый молебен.
Игумения Алексия. Еще до открытия Владычнего монастыря архимандрит Иосиф говорил о том, что надо будет начинать Богослужения в храме свт. Алексия. Этот храм был очень маленький по площади (40 кв. м) и в отличие от других строений в нем сохранился свод, что давало возможность начать службы, не имея крыши.
По просьбе Крюковой Г. Ф. предприниматель Авксентьев М. Д. дал двух рабочих, чтобы забетонировать пол в Алексеевском храме и заложить дыры в ограде.
5 июня начались работы в храме. Мы планировали завершить их к Троице, поэтому на этот великий праздник и был назначен первый молебен. Но без искушений не обошлось. Когда оставалось залить всего несколько квадратных метров, рабочие выпили и куда-то пропали. Если бы бетонные работы не были закончены в этот день, то раствор не успел бы затвердеть до праздника. Что делать? Оставалось только молиться…
К вечеру, слава Богу, рабочие появились и смогли закончить работу.
И вот наступил долгожданный праздник. У храма еще не было крыльца, приходилось забираться по груде кирпичей и земли. Окон тоже, конечно, не было. Зато весь храм был украшен березовыми веточками, которые были вставлены между белокаменными блоками стен. Вместо подсвечников мы использовали стулья, к спинкам прислоняли иконы, а на сиденья ставили ящики с песком для свечей. Чтобы иконы стояли повыше, под ножки стульев подкладывали кирпичи. Эту конструкцию из стульев и кирпичей приходилось собирать и разбирать каждый молебен, т. к. храм не закрывался, ведь и дверей тоже не было.
Первый молебен совершил иерей Владимир Зотов. Людей пришло около 150 человек, многие стояли на лужайке, потому что не все могли войти в храм.
Все последующие молебны до 28 июля также совершал отец Владимир.
12 июня. Духов день.
Пока в обители не стала совершаться Божественная литургия, на воскресные и праздничные службы сестры с матушкой настоятельницей обычно ходили в Ильинский храм.
Игумения Алексия. В этот день решили помолиться в Высоцком монастыре. Чтобы попасть туда, нам пришлось проделать пеший путь по Владычной слободе, затем через Варгинский мост, а потом по берегу реки Нары. Сестрички шли в черных сатиновых платьях и платочках. Так приятно было, что люди видят, что в городе есть женский монастырь. Мы пошли длинным путем, который занимал целых 40 минут, потому что кто-то из сестер боялся идти короткой дорогой, проходившей через Нару не по мосту, а по трубе. Эта труба была достаточно толстая и шла от берега до берега на высоте нескольких метров над водой, вдоль нее был натянут трос. Сейчас трудно представить, что мы ходили этой дорогой в любую погоду и не боялись.
С этой трубой был связан один курьезный случай. Как-то за прихожанином Высоцкого монастыря, который шел после службы домой во Владычную слободу, увязалась чья-то коза. Она не побоялась перейти реку по трубе и ни на шаг не отставала от мужчины. В городской квартире коза ему была совершенно не нужна, и он решил отвести животное к нам в монастырь. Коза оказалась драчливая и научила наших коз бодаться, за такое поведение она получила кличку Пиратка. Хоть мы и приняли козу, но все-таки были озабочены поиском ее хозяев. В конце концов, они нашлись (родители монаха из Высоцкого монастыря) и никак не хотели верить, что коза пришла к нам по трубе сама.
С «пешими походами» по городу также связан комичный случай. Я шла по улице в подряснике, апостольнике и скуфейке, обогнала двух детей лет десяти-одиннадцати. Слышу сзади себя громкий шепот: «Это кто?» В ответ: «Ты глупая что ли? Это поп.»
* * *
В начале лета в монастырь приехала семья Волковых: папа Алексей Дмитриевич, дочь Ангелина 8-ми лет и сын Онисим 14-ти лет. Глава семейства, происходивший из дворянского рода, был потомком первых эмигрантов из России. Семья недавно вернулась на историческую Родину. Куда бы они ни приезжали, отец всегда отдавал Ангелину пожить в женские православные обители. Алексей Дмитриевич работал в Серпухове, поэтому монастырь для Ангелины долго выбирать не пришлось. Все летние каникулы юная дворянка прожила у нас. Несмотря на благородное происхождение, она охотно мыла посуду, пасла коз и предводительствовала местной детворой при обследовании руин.
30 июня. В монастырь пришла Ольга Соколова.
Ольга – коренная серпуховичка. Еще до окончания школы она пела на клиросе в Никольском храме д. Бутурлино, затем во время учебы в Егорьевском муз-педучилище пела в Александро-Невском храме г. Егорьевска. После окончания 2-ого курса училища по совету духовника она пришла в монастырь.
28 июля. В обители совершена первая Божественная литургия.
Игумения Алексия. К моменту совершения первой литургии храм святителя Алексия был оштукатурен, были сделаны деревянное крыльцо, деревянные полы и иконостас с бумажными иконами. Рамы для окон сделать не успели, и они были затянуты пленкой, которая хлопала при каждом порыве ветра. Крыши на храме тоже еще не было. К счастью, погода нам благоприятствовала – дожди не шли.
Средства на штукатурные работы выделил Высоцкий монастырь, столярные работы нам выполнили благотворительно. Для благоукрашения храма монастырю пожертвовали 1,5 тыс. рублей. Для нас это была огромная сумма. Мы решили купить на эти деньги подсвечники и паникадило.
За утварью в Софрино отправили Аллу Гришкину. Надо сказать, что ранее она часто ездила за книгами и другим церковным товаром. Алла благополучно доехала до Ярославского вокзала и стала ждать электричку. Здесь к ней подошла женщина и сказала, что сегодня Софринский завод не работает, т.к. туда приехал Патриарх, и предложила приобрести утварь в Свято-Даниловом монастыре. Алла поверила женщине и поехала с ней. Возле монастыря мошенница попросила сестру сходить купить хлеба, а сама осталась «сторожить» сумки. Когда Алла вернулась, то ни женщины, ни сумок не было. Совершенно растерянная и расстроенная, она позвонила в монастырь и буквально проревела в трубку: «Матушка, меня закрали.» Сначала я подумала, что украли саму Аллу, но потом выяснилось, что украли только деньги.
Какой-то сердобольный человек привел заплаканную Аллу к архимандриту Даниилу. Тот утешил ее, как мог и попросил подождать его. Ждать пришлось почти 3 часа. Когда батюшка вернулся, он вручил Алле пакет с книгами, и она поехала в монастырь. Мы очень волновались, потому что после телефонного звонка прошло уже много времени, а Аллы все не было. Наконец она приехала. Я стала рассматривать содержимое пакета, подаренного архимандритом Даниилом. Там было несколько книг и конверт. В конверте лежала записка «Матушка, не посылайте сестер в поездки по одной» и … 300 долларов. Происшествие закончилось для нас легким испугом и возвратом украденной суммы денег. Подсвечники и паникадило были куплены через несколько дней.
Перед первой службой было много хлопот по обустройству алтаря. Надо было сделать престол и жертвенник, сшить на них облачения, нужны были илитоны, покровцы, воздухи, платы, да всего не перечислить. Новый семисвечник нам подарил Высоцкий монастырь, старенькое облачение и евхаристический набор пожертвовал Ильинский храм. Облачение на престол и жертвенник шили сами из пожертвованной ткани. А сколько всяких хозяйственных предметов пришлось приобрести…
В ночь перед службой сестры спали всего 3 часа, а последний гвоздик забивали в иконостас за час до начала Богослужения.
Для совершения первой Божественной литургии в монастырь прибыл митрополит Крутицкий и Коломенский Ювеналий. Все сестры вышли для встречи Владыки к Святым вратам. Первым был задан вопрос о том, сколько мы спали в эту ночь.
На литургии пел совсем небольшой хор: 1-ое сопрано – Алла Гришкина, 2-ое сопрано – Ольга Соколова, альт – я, первому голосу помогала матушка Екатерина Зотова. Владыке очень понравилось наше пение, он был тронут тем, что уже на первом Богослужении поет монастырский хор. Создать такое благоприятное впечатление, конечно, нам помогла великолепная акустика храма.
На первой Божественной литургии на настоятельницу монахиню Алексию был возложен наперсный крест и ей был вручен настоятельский посох.
Игумения Алексия. За день до приезда митрополита я была в Высоцком монастыре. С архимандритом Иосифом я консультировалась по ходу архиерейской службы. Отец Иосиф дал мне посох, чтобы я отнесла его в монастырь. Когда вечером после беседы я вышла на улицу, уже начинало смеркаться. Я растерялась. Идти через город с посохом казалось немного странно. Идти по трубе вечером было немного страшно. Я выбрала второй вариант и, вслух читая «Да воскреснет Бог», пошла через пустырь, трубу и огороды в монастырь.
Когда во время литургии на меня возлагали наперсный крест, священники и иподиаконы пели «Аксиос», что в переводе на русский язык значит «Достоин». «Достойна» по-гречески звучит «Аксия». Хочется напомнить, что я была пострижена с мужским именем, постригальные клобук и ряса тоже были мужскими.
С этого дня служащим священником в обитель был назначен иерей Дионисий Крюков.
* * *
Монахиня Ксения. В течение лета я несколько раз приезжала в монастырь. Помню, как матушка пилила деревья на кладбище, а я с сестрой таскала кирпичи и срубленные деревья. Это был очень благодатный период жизни. Чудеса можно было усмотреть во всех событиях. Руки, поцарапанные о деревья, заживали уже на следующий день, не было никакой усталости. Поездки домой в Протвино поздно вечером, когда уже ушел последний автобус, тоже были чудом, ведь в темноте нужно было пройти до трассы через бор. А потом обязательно появлялся какой-нибудь транспорт, который довозил домой прямо до подъезда бесплатно. Была вера, что с благословением и за послушание со мной ничего не случится. В духовной жизни было дано благодатное состояние, что любое замечание, сказанное другим сестрам, я применяла к себе, к своей внутренней жизни. Мне матушка не делала замечаний, т.к. я еще не была сестрой.
Поражало, как сестры умели радоваться каждому пожертвованию. Первое время продукты почти не покупали, а жили благодаря приношениям прихожан. Как-то на канун принесли пряники – Олечка весело говорит: «Завтра чай будет с пряниками.» Помню, как расстроилась Надежда, когда разбила матушкину чашку. Буквально через час пожертвовали новую красивую чашку с блюдцем, и Надежда воспрянула духом.
* * *
Просфоры для первых Богослужений сначала пекла сама матушка, потом она научила Ольгу Соколову. Успенским постом произошло искушение, из-за которого чуть не сорвалась литургия в праздник Успения.
Игумения Алексия. Для просфор взяли обычную муку высшего сорта, замесили тесто. Весь процесс выпечки проходил как обычно, но готовые просфоры получились серо-коричневого цвета. В довершении всего, они очень быстро высохли. В результате, во время литургии отец Дионисий едва смог заготовить Агнец и совершить проскомидию. До последнего времени мы всё происшедшее считали вражеским искушением. И только в 2004 году подобное явление с тестом повторилось в монастырской пекарне. Как объяснила технолог, это произошло из-за некачественной муки.
* * *
Как-то сестры спросили отца Дионисия: «Батюшка, а почему настоятельницы бывают или очень строгие или очень мягкие?» Отец Дионисий задумался и ответил: «Если золотая середина, то это уже преподобный Сергий.»
Игумения Алексия. Первое лето для меня было очень тяжелым: не было средств, неоткуда было ждать помощи, а главное – не было сестер с опытом монастырской жизни. В это время в монастыре было всего две постоянные сестры, а остальные только планировали в будущем стать послушницами и пока жили у нас во время каникул или отпусков. Очень трудно было приучать вчерашних мирянок к послушанию и смирению. Казалось, что вообще нельзя воспитать из них монахов. Но, «что невозможно у человека, то возможно у Бога».
Говорят, что не место красит человека, а человек место. Про наш монастырь можно сказать наоборот – здесь место красит, т.е. воспитывает человека. Обитель была основана по повелению Матери Божией «на спасение многим душам человеческим», поэтому Господь посылает жизненные обстоятельства, которые воспитывают сестер, помогают приобрести жизненный и духовный опыт, ведут ко спасению. Главное покориться под крепкую руку Господню.
25 августа. Поездка сестер в Троице-Сергиеву Лавру.
За благословением на поступление в монастырь к отцу Косьме поехали Лариса Гадзиева (ныне монахиня Васса), Наталья Егасова (ныне послушница Наталья), Юля Криницына, Елена Криницына (ныне монахиня Ксения) и Олечка Ермолаева.
Послушница Наталья. Когда утром мы приехали на вокзал и прошли на перрон, меня поразила вывеска, указывающая конечный пункт следования электрички – Иерусалим. Я тогда не знала, что в Подмосковье есть Новый Иерусалим. Эта «неточность» в названии напомнила о неземной цели нашего путешествия и вообще жизненного пути каждого христианина. Наше отечество – Небесный Иерусалим.
Монахиня Ксения. Приехав в Сергиев Посад, все остановились в лаврской гостинице. К сожалению, к отцу Косьме мы не попали, т. к. постом он никого не принимал. Сотрудница гостиницы предложила нам написать записки и отдать их батюшке, а ответ обещала сообщить в монастырь. Записав наши вопросы и купив священническое облачение голубого цвета для праздника Успения, мы вернулись в Серпухов.
Через несколько дней в монастырь позвонили из Троице-Сергиевой Лавры и сообщили, что отец Косьма всех благословил в монастырь, а более подробный ответ послан по почте.
Письмо мы так и не получили, а женщина, работавшая в гостинице, уволилась, поэтому подробности так и остались неизвестны.
7 сентября. В монастырь пришла Нина Мамонтова (ныне монахиня Рахиль).
Нина с молодости ходила в храм. Во время хрущевских гонений на церковь она приютила у себя дома двух инокинь. В 1995 году она вышла на пенсию, и матушка предложила ей работать алтарницей. Нина не могла принять это предложение без благословения. Как раз в это время ее духовная сестра собиралась ехать к протоиерею Николаю Гурьянову на остров Залит, с ней и передали вопрос. В ответе будущая монахиня Рахиль получила благословения идти в монастырь. Она не поверила этому и поехала к отцу Николаю сама. В личной беседе батюшка подтвердил свое благословение.
* * *
В начале сентября делали отопление, водопровод и канализацию в келейном корпусе. Проведение такого большого объема работ стало возможно благодаря пожертвованию Ольги Ермолаевой, мамы самой младшей насельницы.
Также этот период времени отмечен «сарайной войной». Дело в том, что в ограде обители было очень много сараев и гаражей. Их хозяева давно выехали за монастырскую территорию, но продолжали ими пользоваться. К приезду Патриарха администрация города решила избавиться от этих трущоб, тем более что все они были построены самовольно. В день сноса сараев их владельцы грубо оскорбляли сестер, унижали их и грозились поджечь келейный корпус. Слава Богу, все обошлось благополучно.
Первым сестрам приходилось «воевать» и с пьяницами, и с ворами. Рядом с корпусом лежали бревна, на которых было очень удобно сидеть и распивать спиртное вдали от прохожих. Конечно, такие визиты не могли нравиться сестрам, и они вежливо просили пьющих покинуть территорию монастыря. Если это не помогало – сестры обливали их водой из ведра. После этого мужчины молча уходили. Разве это не чудо?
Игумения Алексия. Помню, что возле стены настоятельского корпуса лежал битый кирпич, который был старательно собран сестрами. Вижу, как подошел мужчина и стал грузить кирпич в тележку. Я говорю ему, что это монастырский кирпич, а он отвечает, что всегда здесь брал.
Подобный случай был и с песком. У входа в монастырь лежала куча муниципального песка, в монастыре лежал свой. Вижу, как из-за ограды вошел человек, набрал ведро песка и ушел. А ведь он прошел мимо городского песка и взял именно монастырский. Кто-то пошутил, что мужчина взял песок на благословение. Очень прискорбно было видеть такое отношение горожан.
Крепкая ограда и охрана появились намного позже. Что же помогало сестрам выстоять в то непростое время? Крепкая вера в помощь Божию и заступничество Богородицы, непоколебимая решимость возродить монастырь.
* * *
Как-то рабочие нашли на территории монастыря ежика и принесли его в корпус. Он быстро освоился в новом месте. Во время монтажа отопления в стенах проделали дыры для прокладки труб, что позволило ежу путешествовать по всем кельям. Как известно ежи ведут ночной образ жизни. При передвижении по деревянному полу наш еж чем-то постукивал да еще пыхтел как паровоз. Пока еж был один, сестры его терпели. Но через месяц он привел себе пару! Теперь могли появиться и ежата. После такого поворота событий матушка настоятельница благословила выселить ежей на улицу.
* * *
Монахиня Ксения. Сестры очень старательно готовились к приезду Патриарха, аврал начался за три дня до праздника. Утром, чтобы потом не отвлекаться, наварили картошки в мундире, укутали ее и пошли на послушания. Все сестры сами белили храм, а я с Натальей Егасовой шила облачение на престол и жертвенник, завесу на царские врата, закладку в Евангелие. Как шить накидки на аналои нас учил отец Дионисий. Ткани были пожертвованы небольшими кусками, они были разных оттенков желтого цвета и с разным рисунком, поэтому приходилось долго подбирать и выкраивать детали. У нас никак не получалось пришить кресты на облачения, их несколько раз спарывали, и в конце-концов их пришила матушка.
Накануне праздника всем будущим сестрам стали раздавать черные платья. Хитон, предназначенный для меня, никак не могли найти. После долгих поисков оказалось, что в него завернулся ежик и укатился под кровать.
25 сентября. Посещение Серпухова Патриархом Алексием II.
Патриарх посещал Серпухов в связи с празднованием 600-летия преставления преподобного Афанасия Высоцкого. По окончании Божественной литургии в Высоцком монастыре и других праздничных мероприятий Святейший посетил храмы города и в том числе Владычний монастырь.
Игумения Алексия. Сестры выстроились в святых вратах с цветами и хлебом-солью, а отец Дионисий стоял с крестом. Кортеж остановился возле келейного корпуса. Патриарх вышел из машины, взглянул на монастырские стены и… застыл. Первый взгляд на ужасающее разрушение святой обители всегда и у всех вызывал состояние шока. Пауза стала затягиваться, Патриарх стоял и смотрел на израненные стены, сестры стояли в Святых вратах. От волнения мы не дождались, когда Патриарх подойдет к нам и вышли из врат ему навстречу. На фотографии видно, что отец Дионисий подносит Его Святейшеству крест посреди двора.
Затем Патриарх прошел в храм святителя Алексия. Здесь он передал монахине Алексии икону «Рождество Богородицы» в дар обители. Поистине неземное стечение обстоятельств: обитель, основанная святителем Алексием, встречала Святейшего Патриарха Алексия II в приделе во имя святителя Алексия. Небесный покровитель настоятельницы монастыря также святитель Алексий.
Святейший Патриарх обратился к прихожанам, призывая их всем миром помочь восстановлению разрушенного монастыря. Разве не беда всего народа, что монастыри с 600-летней историей оказались порушены? Разве не больно каждому верующему человеку видеть остовы храмов без куполов и крестов? Разве не должно трогать сердца жителей города Серпухова, что Владычний монастырь стоит в руинах? Но и среди этих развалин идет монашеская жизнь. Возрождение монастыря – это не только восстановление разрушенных храмов, это и возрождение духа православного монашества. Испокон веков на Руси иноки были свет миру. А этого света духовности так не хватает в современной жизни.
Монахиня Ксения. После отъезда Патриарха из монастыря, сестры стали готовиться к праздничному чаю. Меня уговаривали остаться. Мне и самой очень этого хотелось, но дело было не в чае. Мне просто не хотелось уезжать из монастыря. За 5 дней, проведенных здесь, я сроднилась и с сестрами и с монастырским духом, а за стенами был другой мир, в который совсем не хотелось возвращаться. Но конкретного благословения на поступление в монастырь у меня еще не было, а письмо из Лавры так и не пришло.
* * *
Т.А.Орешникова. В середине осени 1995 года по служебным делам я с коллегами приехала в Серпуховский филиал нашего банка (КБ «Нефтепродукт»). В этом городе никто из нас раньше не был, и вечером мы решили осмотреть его достопримечательности.
Поехали в Высоцкий мужской монастырь. Отреставрированный, ухоженный, он поразил нас своим благолепием и основательностью. Все говорило о размеренной монастырской жизни, достатке. Нас встретил настоятель о. Иосиф, который с нескрываемой гордостью провел по обители, подробно рассказав, как трудно было восстанавливать святыню, искать спонсоров и договариваться с ними. Прощаясь, мы поинтересовались, что за монастырь виднеется на противоположном берегу реки. О. Иосиф, грустно посмотрев вдаль, сказал, что это развалины когда-то знаменитого Владычнего монастыря, он только недавно передан Церкви, в нем живут несколько монахинь, и Бог даст когда-нибудь, возможно, тоже возродится. Начинало смеркаться, надо было возвращаться в Москву, но что-то останавливало, подсказывало не спешить и заехать во Владычний монастырь. И мы поехали.
У разбитых ворот первыми нас встретили распивавшие не первую бутылку мужики, галдящая ватага грязных мальчишек и одиноко стоявшая старуха, безучастно наблюдавшая привычную картину. Прошли на территорию монастыря и застыли. Даже самый гениальный режиссер не смог бы придумать такие декорации к фильму о разгроме древнего города. Здания без крыш и окон, храмы без куполов, повсюду разбросанные камни, кирпичи, битые стекла, картину довершали горы мусора с восседавшими на них черными воронами, бурьян, репейник с человеческий рост. Обойдя руины, не встретив ни одной живой души, потрясенные пошли к выходу. Последние лучи печального осеннего солнца уходили за горизонт. Ночь спешила прикрыть стыд и срам человеческих дел. Проходя мимо покосившегося обветшалого деревянного здания, увидели в окнах огонек. Зашли. Узкий коридор освещала висевшая на длинном проводе тусклая лампочка. Пахло капустой. На наш стук в дверь из комнаты вышла монахиня. Узнав, кто мы такие, попросила подождать мать Алексию. В комнате, как ни странно, было тепло, очень чисто и очень бедно. На стенах висели трогательные бумажные иконки, горела лампадка, в углу стоял обеденный стол, покрытый клеенкой. Вскоре пришла мать Алексия. И это стало вторым потрясением. Перед нами стояла хрупкая молодая монахиня с открытым взглядом, приветливой улыбкой. До боли пронзила мысль, как она с несколькими сестрами не то что сможет восстанавливать монастырь, а просто элементарно переживет наступающую зиму. Еще больше поразило, что в разговоре матушка как-то вскользь неохотно упоминала о разрухе обители, о трудном материальном положении, о предстоящей зиме, а с каким-то нескрываемым упоением знакомила нас с историей монастыря, его святынями. Сразу стало казаться, что мы давно уже знаем друг друга. Помню, как не хотелось расставаться и уезжать, как недавнее чувство уныния и скорби от увиденного стало сменяться чувством покоя и уверенности – с такой любовью и горением о Боге, как у матушки, смогут выстоять, возродят обитель. Так прошла наша первая встреча, имевшая глубоко промыслительное значение и положившая начало радости общения.
Жизнь показала – мы не ошиблись.
14 октября. В монастырь приехала инокиня Саломия.
Инокиня Саломия – коренная серпуховичка. В конце 90-х годов она поступила в Свято-Казанский монастырь в Шамордино, где через год и была пострижена. Когда открылся Владычний монастырь, мама инокини Саломии стала ходатайствовать о ее переводе в Серпухов по состоянию здоровья. Игумения Никона согласилась отпустить инокиню.
* * *
Осенью в монастырь пожертвовали взрослую козу Белку. Она давала очень много молока, 6-7 литров, но была очень норовистая и любила бодаться. Все сестры боялись ее, если она была без привязи. Городской ветеринар шутил, что купит ее у нас и посадит у ворот вместо собаки, будет двойная выгода: и двор под охраной, и молоко в доме. Также Белка патологически любила всякую резину: пока ее везли в монастырь в автобусе, она съела кусок сиденья, а потом в гараже она съела старые прокладки от бензонасоса.
Монахиня Ксения. Однажды все козы паслись на привязи, вдруг Белка-старшая стала громко блеять. Я подошла проверить, что случилось. Внешне все было в порядке, но Белка продолжала кричать. Тогда решили, что у нее запор и стали вливать ей в рот растительное масло. Белка хрипела и не хотела пить. Потом решили погонять ее по двору. Когда стали отвязывать, оказалось, что веревка закрутилось у Белки вокруг шеи, и она чуть не задохнулась.
Кроме бодливости еще одной особенностью Белки-старшей было то, что спокойно подоить ее можно было только громко читая вслух «Живый в помощи…». Тогда она стояла по стойке смирно, а без молитвы к ней и подойти было нельзя.
5 ноября. Первое занятие воскресной школы.
По просьбе прихожан монастыря и жителей Владычной слободы при обители была организована воскресная школа. Первоначально планировалось, что занятия будет вести Наталья Егасова. Но обстоятельства сложились так, что она не смогла уехать из Коломны. Преподавать пришлось монахине Алексии и послушнице Ольге (Соколовой). Если бы матушка знала об этом заранее, то возможно воскресная школа никогда бы и не появилась, но Господь судил иначе.
Первые занятия проходили в клубе военного училища. Верующие родители приводили в воскресную школу детей, но случалось и наоборот – дети приводили с собой родителей. Все события церковной жизни воспринимались с огромным энтузиазмом, в людях чувствовался духовный подъем.
4 декабря. Праздник Введение Богородицы во храм.
Игумения Алексия. Божественную литургию в этот день совершал митрополит Ювеналий, ему сослужили архимандрит Иосиф (ныне митрополит Курганский и Белозерский), иеромонах Кирилл (Костиков) (ныне архимандрит) и иерей Дионисий Крюков.
После Богослужения Владыка сказал, что хорошо бы кого-нибудь из сестер постричь, хотя ранее он говорил, что первые постриги будут только через 3 года. Я предложила кандидатуру послушницы Нины (Мамонтовой), ей было уже 55 лет, в то время как остальным послушницам было всего по 19-20 лет. Митрополит Ювеналий благословил постричь послушницу Нину в рясофор.
Во время трапезы жития святых читала инокиня Саломия. Я спросила благословения Владыки на ее переход в наш монастырь. В качестве доводов к ее переводу я называла 6-летний опыт монастырской жизни, умение вышивать, что могло быть полезно для благоукрашения монастыря. Сначала Владыка ничего не ответил. В это время в житии какого-то святителя говорилось, что он очень заботился о благолепии храмов, но после его смерти мало что сохранилось. Владыка, услышав этот эпизод, сказал: «Слышала? Не надо ее брать. Да может она беглая какая?» И действительно, через некоторое время после возвращения в Шамордино инокиня Соломия ушла из монастыря в мир.
С этого дня служащим священником был назначен иерей Павел Колосов.
